Вспомнил время, когда я был маленький (года 4-5) и первый раз пробовал кататься на большом, слишком мне не по росту бывшем, велосипеде. Зеленый такой, здоровый Вдруг, тут вспомнил свои ощущения! Помню, что тогда было очень яркое все по сравнению с теперешним: яркое солнце, яркое небо, люди яркие! А как дышалось!!! Все было так просто, так изящно хорошо! Гармония с окружающей действительностью не входила в противоречие с внутренними исканиями. Да и исканий то не было особых: было только здесь и сейчас, был огромный зеленый велосипед и яркое жизнелюбивое бытие!

Лучше ориентировать на слова, когда я вступаю в диалог с человеком, нежели на собственные чувства. Потому как правильно подобранное слово уже содержит в себе необходимый душевный посыл, а голое чувство, выраженное неправильным словом хоть и выражает неподдельное простодушие, но не без включения ума выглядит комичным и незрелым. Ладно, пожил одной системой воспроизведения внутренней энергии, теперь надо надо сменить подход)

"как-то особенно доверчиво и даже конфиденциально обращаясь к старичку. — Мне Аглая Ивановна запретила вчера говорить и даже темы назвала, о которых нельзя говорить; она знает, что я в них смешон! Мне двадцать седьмой год, а ведь я знаю, что я как ребенок. Я не имею права выражать мою мысль, я это давно говорил; я только в Москве, с Рогожиным, говорил откровенно… Мы с ним Пушкина читали, всего прочли; он ничего не знал, даже имени Пушкина… Я всегда боюсь моим смешным видом скомпрометировать мысль и главную идею. Я не имею жеста. Я имею жест всегда противоположный, а это вызывает смех и унижает идею. Чувства меры тоже нет, а это главное; это даже самое главное… Я знаю, что мне лучше сидеть и молчать. Когда я упрусь и замолчу, то даже очень благоразумным кажусь, и к тому же обдумываю. Но теперь мне лучше говорить. Я потому заговорил, что вы так прекрасно на меня глядите; у вас прекрасное лицо! Я вчера Аглае Ивановне слово дал, что весь вечер буду молчать. "

Вот вот как про меня, когда ума то не нажил, то и слов то на языке не напасешься, а если и свалятся, да не те и невпопад..

Я понял наконец, кожей почувствовал почему Аглая так за князя переживала и боялась, стеснялась его поведения! Да потому что он не просто чист как ребенок сердцем,но и умом то тоже ребенок!!! )) Ой, мама, боюсь читать дальше))) Они ж прием в доме сейчас устроили и Князь там щеголяет умом...Ой йоооооо

— Покажи письмо!
Князь достал из портфеля записку и подал Лизавете Прокофьевне. В записке было:
“Милостивый государь, я, конечно, не имею ни малейшего права, в глазах людей, иметь самолюбие. По людскому мнению, я слишком ничтожен для этого. Но это в глазах людей, а не в ваших. Я слишком убедился, что вы, милостивый государь, может быть, лучше других. Я не согласен с Докторенкой и расхожусь с ним в этом убеждении. Я от вас никогда не возьму ни копейки, но вы помогли моей матери, и за это я обязан быть вам благодарен, хотя и чрез слабость. Во всяком случае я смотрю на вас иначе и почел нужным вас известить. А затем полагаю, что между нами не может быть более никаких сношений. Антип Бурдовский”.
“Р. S. Недостающая до двухсот рублей сумма будет вам в течение времени верно выплачена”.
— Экая бестолочь! — заключила Лизавета Прокофьевна, бросая назад записку, — не стоило и читать. Чего ты ухмыляешься?
— Согласитесь, что и вам приятно было прочесть.
— Как! Эту проеденную тщеславием галиматью! Да разве ты не видишь, что они все с ума спятили от гордости и тщеславия?
— Да, но всё-таки он повинился, порвал с Докторенкой, и чем он даже тщеславнее, тем дороже это стоило его тщеславию. О, какой же вы маленький
ребенок, Лизавета Прокофьевна!
— Что ты от меня пощечину что ли получить наконец намерен?
— Нет, совсем не намерен. А потому что вы рады записке, а скрываете это. Чего вы стыдитесь чувств ваших? Ведь это у вас во всем.
— Шагу теперь не смей ступить ко мне, — вскочила Лизавета Прокофьевна, побледнев от гнева, — чтоб и духу твоего у меня теперь с этой поры не было никогда!
— А чрез три дня сами придете и позовете к себе… Ну как вам не стыдно? Это ваши лучшие чувства, чего вы стыдитесь их? Ведь только сами себя мучаете.
Вот и я подумал: "Почему мы стесняемся своих лучших чувств!!!?"

Наверно потому, что настолько привыкли держать оборону от насмешек на своей искренностью, что и не верим и ужасно боимся в себе даже этого вот благородства святого. Думаем кажется, уж лучше быть язвой, но защищенным, чем открыться своему благородному намерению всецело. А то что плюнуть могут навстречу этой всецелой открытости так это страх, страх того, что сам себя презираешь за эту открытость, а потому и плевка от других ждешь, чтоб свое презрение оправдать. Зачем дескать открываешься, если малодушный? Коль предательства какого или другого плутовства к себе ожидаешь, то зачем душу то направляешь к открытости, что без мер и весов?
и у другого страх, что плюнут в ответ, вот он первым чтобы к нему не плюнули и плюет...в смысле не плюет, а презирать начинает эту открытость...потому что и радуется и боится одновременно.
Самолюбия своего боимся.

Продолжаю читать Достоевского...и просто поражаюсь! Просто поражаюсь своей внутренней душевной отсталости! Насколько глубоко странствует мысль героев, насколько автор многогранно, со спокойною страстью живого ума раскрывает намерения сердец собственных персонажей! Ведь если не вдумываться, не напрягать свое внимание как следует, то и не уловишь жизнь романа, а тут приходится образовываться хочешь или не хочешь, иначе будет как в поговорке "смотрю в книгу, вижу фигу". Насколько можно яснее видеть намерения людей, если иметь чуткое сердце и живой развитый ум! Мне кажется в каждом человеке есть целая палитра, целая гроздь намерений являющихся основанием к совершению всего навсего одного какого-нибудь несущественного поступка. И может ли быть тут ошибка в оценке собой других? Только в одном, видимо в нецелостности восприятия поступка, в скудости опыта, в равнодушии и самомнении, в неискренности с самим собой в конце концов. А как быть искренним с самим собой, когда сам себя боишься? Боишься чтобы ум не выкинул какой фортель, за который самому же будет стыдно, дескать: "Да разве это Я? Да разве я на такое способен?". Надо остерегаться своей упертости, пусть даже принципиальной. Хотя..вот говорят стержень нужно иметь! А что такое стержень, как не упертость своего рода? Ну а как другого человека понять, если себя потерять боишься? Самолюбие наше - вот самый сильный стержень и есть.

Где видел уже не помню, но слова встретились о страхе такие, что раз у Бога страха нет, то и у тебя не должно быть, а если есть, то от неверия в Бога он и есть.

Ой неееее, пожалуй, не готов, не достоин и тд и тп сейчас я не то что на брак, а вообще для хорошей благородной души я слишком черствая и скупая душа...к большому и прибольшому сожалению(( Хотел было себе православную душу поискать, но поглядел на эту красоту и такая грусть взяла...рука не подымается и написать даже

Я только в последние буквально дни стал осознавать насколько я оскудел во внимательности к людям, к тому что они пишут, думают, чем живут...Суетное перебирание картинок, мыслей, даже чувств, как калейдоскоп мелькает все перед глазами, а я даже не удосуживаюсь вникнуть хотя в во что-то более глубоко! Это все по глупости своей идет(( Сначала я думал, что от лени. Потом подумал, что интереса нет особого. Но стоило вспомнить о том, какого это любить себя, стоило только задышать немного и полюбить жизнь, как сразу нашлось и то на что хочется посмотреть и внимание сразу потянулось и любопытное нашлось

Промелькнула одна значимая мысль и решил ее записать.
Кажется я понял почему я не забочусь о своих друзьях..видимо это от того, что я не могу им гарантировать свою дружбу и свое постоянное внимание впоследствии на протяжении всей оставшейся жизни и чувствую из-за этого вину за собой.., я как бы не даю себе права излишне завладевать их доверием, потому что не уверен ни в том кто я, ни в том куда меня занесет. И как бы заботясь(хотелось бы верить в свое благородство)об их будущем покое, я только лишь искренними порывами отдаю свое внимание, которые, к сожалению очень и очень редки... Ведь главное это искренность..!, а всякое лицемерие в дружбе - это гниль. Поэтому приходится искренне себе признаться, что я человек такого склада, что если меня попросят, то я всегда буду рядом, но если не попросят, то всегда буду в стороне и на отдалении... Наверно это потому, что мне самому нужны некое видимое подтверждение, некие гарантии того насколько я нужен на самом деле, а не по случаю только лишь. Вот что тут! А когда я могу чувствовать, что нужен судьбоносно? Да тогда, когда не боюсь вторгнуться в жизнь другого со своими болячками, бедами, наболевшими мыслями, короче говоря со всем своим бредом свалиться, если приспичит. А я боюсь!!! Да это не их вина, что я боюсь, а моя...уж больно большой многогранности я хочу от близких людей мне людей...уж больно многого я хочу от них осознанного понимания. А сам то? Сам то?